Никто не стал бы вас слушать, если бы не рассчи­тывал сам вставить словечко.

Если ваш pебёнок долго плачет и не может уняться, пpекpатите его бить, и он успокоится.

Прежде чем возлюбить своих врагов, попробуйте хоть немного лучше относиться к своим друзьям.

Hикогда не позволяй себе иметь детей больше, чем у тебя автомобильных стёкол.

Когда человек говорит, что деньги могут всё, знай­те: у него их нет и никогда не было.

Если вам больше нечего сказать ребенку, скажите ему, чтобы он пошел умыться.

Мы умнее тех, кого выбираем.

А вы пробовали когда-нибудь зашвырнуть комара? Далеко-далеко. Он не летит. То есть он летит — но сам по себе и плюет на вас. Поэтому надо быть лёгким и независимым.

Мы овладеваем более высоким стилем спора. Спор без фактов. Спор на темпераменте. Спор, переходящий от голословного утверждения на личность партнера.

Сидишь дома — кажется, все дома сидят. Выйдешь на улицу — кажется, что все вышли. Попадёшь на вокзал — думаешь, ну, все поехали. В больнице впечатление, что все туда залегли; на кладбище — все загибаются. Ну много нас. На всё хватает. И всюду чересчур.

Дружба видоизменилась настолько, что допускает предательство, не нуждается во встречах, переписке, горячих разговорах и даже допускает наличие одного дружащего.

Наша свобода напоминает светофор, у которого горят три огня сразу.

Чего больше всего хочется, когда влезешь наверх? Плюнуть вниз.

Я всегда рассматривала футбол как языческий праздник плодородия. Одиннадцать сперматозоидов несутся по полю, пытаясь угодить в яйцеклетку. В этом смысле мне почему-то всегда было очень жаль вратаря.

Я люблю футбол, но он превратился в какую-то лавочку. Противно, что раньше были футболисты, а теперь это гладиаторы, которых продают и покупают.